Война стала обретать конкретность в моем сознании еще в детском саду. Неожиданно к нам в младшую группу пришли девочки-двойняшки: Римма и Надя Иванцовы. Были они настолько одинаковы, что первое время мы различали их по бантикам на голове: у Риммы - черный, у Нади - белый. Вскоре мы узнали, что девочки приехали из Житомира, где идет война. Они-то нам и рассказали, что это такое.

- Бомбы летят с неба из самолетов и взрываются, - громко кричала Надя, жестикулируя при этом руками. - Бах! Бух! У-у-у! И дома падают, как наши кубики.
- А вы? А люди в доме? - спрашивали мы.

- А они умирали,- поясняла Надя, ложилась на пол, складывала руки на груди и закрывала глаза.
- Нет, не умирали, - врывалась в разговор Римма. - Они на кусочки разлетались. И везде кровь, кровь. А иногда тети и наши подружки оставались под домом.

Видимо Римма, которая была старше на 6 минут Нади, видела эту картину. Нам становилось страшно, и мы начинали плакать. Тогда Славка Гордеев, самый красивый крепыш группы, любимец всех девчонок и воспитателей, вскакивал со стульчика и обещал:
- А я всех фашистов убью, как мой папа их убивает. Он на войне. Он смелый. В письме написал, что танк целый убил вместе с фашистами.

Тут же Генка Холин вступал в разговор, повторяя слова отца из письма: «Смерть немецким захватчикам!» И вся группа начинала скандировать: «Смерть! Смерть!» А потом: «Ура! Мы победим! Красные победят!»

А скоро под известным портретом Сталина, на котором он держит на руках счастливо улыбающуюся девочку Мамлякат, наша воспитательница поставила двойняшек и объявила: «Дети! Обижать Надю и Римму нельзя! Их надо жалеть и любить. Они сироты. У них теперь нет папы. Он погиб на войне, чтоб фашистов согнать с нашей земли, чтоб мы не знали, что такое смерть».

Затаив дыхание, мы слушали о подвиге капитала Иванцова, отца девочек. Всем стало жаль их. Некоторые начали плакать, а я не представляла, как они будут без отца. Я стала видеть мысленно картины сиротства, перенося их на свою семью. Вот мы, восемь детей, сидим на своих местах за столом, а на папином месте - никого! Вот мы идем копать картошку на Кленовую гору, а тележку под нее втащить в гору некому. А кто же нас будет искать, когда мы играем в «гулюкушки»? Кто же будет колоть дрова, копать в поле землю под посадки, косить сено? Кто из чурок сделает нам кукол или лопаточки, чтоб чистить от снега двор? А кто будет на елке Дедом Морозом?

Мне стало горько от этих мыслей, и я тоже разрыдалась. Наверное, и другие дети о том же думали. Наш рев привлек внимание заведующей детским садом. Таисия Васильевна вышла в зал и предложила подойти к Римме с Надей и пожалеть их. Все вскочили, окружили девочек, стали обнимать, целовать, говорить, что мы их любим. Наша воспитательница заиграла на пианино знакомую мелодию. И скоро раздался дружный детский хор:
Летят самолеты, сидят в них пилоты
И сверху на землю глядят,
Как наши ребята флажки и плакаты
Несут на Октябрьский парад.

…А вскоре под портретом стали один за другим вставать ребята из группы. Сиротство становилось нормой.

Маргарита Щекурина,
пенсионерка, инвалид 2 гр.